Об этом пишет Александр Мотыль в статье "Раскол Германии во время холодной войны может послужить уроком для Украины", опубликованной на сайте издания Foreign Policy. Украина удачлива в своем несчастье. Российский лидер Владимир Путин формально аннексировал Крым и неформально – восточный Донбасс. За время конфликта погибли тысячи украинцев. Но большая часть Запада поддержала Киев, ввела санкции в отношении России и поддержала реформы в Украине. С 2014 года Украина стала более сильной, стабильной и безопасной.
Но Киеву все еще предстоит пройти сложный путь – не в последнюю очередь потому, что в стране существует внутреннее противоречие между попытками воссоединиться со своими сепаратистскими регионами и реализацией прозападных реформ. Мало того, что Украина не знает, что делать с 35,000 сепаратистов с тяжелым вооружением, которые в настоящее время контролируют восточный Донбасс, оккупированные территории также являются домом для пророссийских элит и населения, которые блокировали бы реформы, если бы остались в составе Украины.
Маневрировать между этими противоречиями будет легче, если Киев задействует в своей политике модель послевоенной Западной Германии. Сходство поразительное. Как и послевоенная Германия, Украина расколота на две зоны – ориентированную на Запад и оккупированную Россией; ей необходимо восстановить государство, общество и экономику, она находится на границе между демократическим Западом и авторитарным Востоком. Самое главное, также как Киеву сегодня, Бонну пришлось пойти на трудные компромиссы между объединением и построением прозападного государства - и им это удалось, в конце они достигли успеха в обоих направлениях. Ни одна историческая аналогия не может быть совершенной. Тогда разделенная Германия только что проиграла войну, а Украина появилась из руин империи 25 лет назад. Западная Германия была фактически оккупирована западными союзниками, в то время как Украина получила их поддержку. Восточная Германия была настоящим государством, а восточный Донбасс и Крым остаются спорными территориями.
Тем не менее, немецкий опыт может научить Украину, как продолжать свое развитие, временно уступив контроль над частью своей территории внешней власти. Хороший подход заключается в том, чтобы рассмотреть, как три ключевых западногерманских канцлера - Конрад Аденауэр, Вилли Брандт и Гельмут Коль – провели свою страну по этому сложному пути.
От Конрада Аденауэра, который стал канцлером вскоре после войны, Украина может узнать, почему важно принять потерю своей территории, и как это поможет в долгосрочной перспективе. Аденауэр твердо верил, что Западная Германия стояла перед выбором – единство или свобода. Свободная и прозападная Германия, думал он, никогда не сможет объединиться с подконтрольным Советам востоком. И хотя он по-прежнему полностью придерживался принципа окончательного объединения и неделимости немецкой нации, он понял еще в 1945 году, что "оккупированная Россией часть потеряна для Германии на неопределенное время".
Поскольку Аденауэр сделал выбор в пользу Запада, Западная Германия получила помощь по плану Маршалла, вступила в Европейское объединение угля и стали, и в НАТО, перевооружилась, и воспользовалась преимуществами "экономического чуда" 1950-х годов. Эта политика дорого обошлась. Повернувшись к Западу, Аденауэр, таким образом, позволил Восточной Германии приобрести черты государственности, что еще больше разъединило немецкий народ. Аденауэр был прав, он выбрал свободу, когда Германия отчаянно нуждалась в восстановлении. И Киев также должен стремиться к тому, чтобы остаться прозападным государством перед лицом российской враждебности. Поэтому разумным решением будет, если Украина откажется от своей риторики о воссоединении и официально заявит, что Крым и восточный Донбасс находятся под оккупацией России. Тем самым, она сможет не подпускать антиукраинские элементы и население в этих регионах к своим делам и передаст всю ответственность за их благополучие Москве. Затем Киев должен сосредоточиться на развитии политических, военных, экономических и культурных учреждений, чтобы сделать их полностью совместимыми с западными институтами.
Украина может получить еще один практический урок от Вилли Брандта, который был канцлером в начале 1970-х годов. Во время его пребывания в должности, Соединенные Штаты и Советский Союз стремились улучшить отношения и сократить свои арсеналы ядерного оружия, а Восточная Германия стала свершившимся фактом. Брандт пришел к выводу, что в политике пренебрежения к Восточной Германии мало преимуществ. Его новая "Восточная политика" (Остполитик) нормализовала отношения с СССР, Польшей и Чехословакией, приняла нерушимость послевоенных границ, и продлила официальное дипломатическое признание Восточной Германии. Такой подход открыл новые способы воздействия на Восточную Германию и, следовательно, продвижения немецких национальных интересов.
Как и Брандту, Киеву когда-нибудь, возможно, придется сделать немыслимое: начать вести переговоры с сепаратистами и крымскими властями напрямую. Сейчас исключение из украинской политики значительной части антизападных элементов и населения выгодно для Украины, это позволит ей принять прозападные реформы. Но как только Украина станет достаточно западной, чтобы понять, что продолжение боевых действий и убийств не служит большим целям, Киеву понадобится что-то вроде политики Брандта, чтобы положить конец конфликту. Пример Германии показывает, что войну нельзя остановить без какого-либо компромисса с сепаратистами, как с реальными участниками мирных переговоров. Дело даже может дойти до определенной формы квази-признания.
Финальный и самый обнадеживающий урок может любезно преподать Гельмут Коль, который объяснит, как Украина может, в конечном счете, заполучить свои территории обратно – победив в социальном и экономическом соревновании между украинской и российской системами, а не с помощью прямой военной силы. К 1980 году многие немцы пришли к заключению, что воссоединение Германии было невозможным. Казалось, новый статус-кво установился навечно – но это продлилось до тех пор, пока реформы советского лидера Михаила Горбачева, и его заявления о том, что заблудшие социалистические государства не подвергнутся советской военной интервенции, не дестабилизировали вспомогательные режимы и подорвали сам смысл существования восточногерманского государства.
Восточная Германия сохраняла свой законный статус в качестве социалистической альтернативы своему капиталистическому кузену; как только социализм начал распадаться, игра была окончена. Массовые протесты в октябре 1989 года и устремившиеся на запад потоки восточных немцев еще больше пошатнули легитимность режима. Через две недели после того, как пала Берлинская стена, Коль сформулировал свое видение объединения. К концу 1990 года, это видение стало реальностью – но не потому, что Бонн яростно его продвигал, а потому, что восточногерманский режим распался, его экономика находилась на грани краха, подавляющее большинство восточных немцев хотели воссоединения, а Советский Союз был слишком слаб, чтобы остановить его.
Как и Германия времен Коля, Украина должна думать о воссоединении как об отдаленной перспективе, которая станет реальностью только тогда, когда успех реформированной, европеизированной Украины будет контрастировать с жизнью в слабой и изолированной России. Украина может успешно продвигать воссоединение, но для этого ей нужно победить не Россию и ее военных марионеток, а выиграть соревнование между двумя конкурирующими системами. Как и Западная Германия, Украина легко может победить, если она сохранит свою приверженность западному пути.